Издательский Совет Русской Православной Церкви: Стихи святых и новомучеников

Главная Написать письмо Поиск Карта сайта Версия для печати

Поиск

ИЗДАТЕЛЬСКИЙ СОВЕТ
РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ
ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!
Стихи святых и новомучеников

Стихи святых и новомучеников

В ноябрьском номере журнала «Православное книжное обозрение» опубликована рецензия на книгу «Поэзия русских святых».

Поэзия русских святых (составитель диакон Георгий Максимов). М.: Православное Миссионерское Общество имени прп. Серапиона Кожеозерского, 2012. — 28 с.

ИС 12-207-0602

Эта книга — брошюра на скрепке. В ней 28 страниц, на ее обложке написано «Поэзия русских святых». Ни тиража издания, ни номера ISBN читатель в книге не найдет. Зато найдет стихи, что по нынешним временам редкость, потому что выпускать поэтические сборники издатели не любят — кто захочет работать себе в убыток? А между тем эта недорогая книга будет небезынтересна каждому человеку, способному на вдумчивое чтение. Ведь не секрет, что стихотворение — это своего рода оттиск с души поэта. Перед нами же оттиски с тех душ, которые в течение своей земной жизни пришли к святости.

В сборник, составленный диаконом Георгием Максимовым, включено 18 стихотворений. Условно книгу можно разделить на две части. Первую составляют стихотворения святых, живших в XIX веке: святителя Филарета Московского, святителя Иннокентия Херсонского, святителя Игнатия (Брянчанинова), преподобного Варсонофия Оптинского. Во вторую часть книги включены стихотворения новомучеников XX века: священномученика Аркадия (Гаряева), священномученика Владимира (Лозина-Лозинского), священномученика Илии (Громогласова), священномученика Павла (Брянцева), священномученика Александра (Хотовицкого), мученицы Татианы (Гримблит), священномученика Николая (Кобранова), а также преподобного Серафима Вырицкого.

В стихотворениях, собранных в книге, есть целый ряд общих черт. Во-первых, все они теоцентричны. Помимо лирического героя (в нашем случае его можно отождествить с автором), который есть в любом стихотворении, в большинстве анализируемых стихотворений присутствует высшее начало: поэт либо пишет о Боге, либо обращается к Господу, к Божией Матери. Перед нами стихи, всё внутреннее напряжение которых направлено к Богу. Во-вторых, эти стихотворения отличает ясность и чистота мысли, что влечет за собой и простоту формы. В-третьих, в большинстве стихотворений присутствует интонация понуждения себя к подвигу христианской жизни. Например:

Когда ж по слову Бога Слова

За правду будешь ты гоним,

Теки вослед за нею снова,

Любовью к ней руководим…

(Святитель Иннокентий Херсонский «Не унывай»)

или

Уйду от людей и в глубокой пустыне

предамся рыданьям:

Там в пищу мне будут лишь стоны,

а слезы — напитком.

Оплачу себя, мое сердце убитое,

мир, в зло погруженный, —

И сниду в могилу печальный,

в надежде отрады на небе.

(Святитель Игнатий (Брянчанинов) «Убили сердце…»)

При невнимательном, беглом взгляде такое понуждение себя может показаться искусственным. Но вспомним евангельские слова Христа: От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его… (Мф. 11, 12). Это сейчас авторы сборника уже являются чадами торжествующей Церкви, во время написания стихотворений они были в рядах Церкви воинствующей.

За неимением возможности разобрать в рамках рецензии все стихотворения сборника, остановимся подробно на одном. Приведем его полностью:

Над этим полным страха строем,

Где грех, и ложь, и суета —

Мы свой надмирный город строим,

Наш мир под знаменем креста.

Настанет день, и час расплаты

За годы крови и тревог,

Когда-то на земле распятый

На землю снова снидет Бог.

С крестом как символом спасения,

Он воззовет и рай и ад:

И, се, расторгнутся каменья,

Се, бездны тайны возвестят.

Полярные растают льдины,

Погаснет солнце навсегда,

И первозданные глубины

Откроет каждая звезда.

Тогда из тьмы времен смятенных

В последнем ужасе угроз,

Восстанут души убиенных

За имя вечное — Христос.

И Бог страдавший, Бог распятый,

Он примет подвиг их земной:

Его посол шестокрылатый

Их позовет своей трубой.

И в град Грядущего, ликуя,

Они войдут, как в некий храм,

И вознесется «Аллилуия»

Навстречу бурям и громам.

Тогда, о Боже, к смерти, к ранам,

Ко всей их скорби мировой,

Теперь Тобою осиянным

Мы, люди, бросимся гурьбой.

Твоя любовь есть бесконечность;

И ради их нас не кляня,

Ты, Господи, введешь нас в вечность

Невечереющего дня.

Стихотворение написано священномучеником Владимиром Лозина-Лозинским (1885—1937) во время пребывания в Соловецком концлагере и имеет посвящение А[рхиепископу] И[лариону] — святителю Илариону (Троицкому). Есть один примечательный факт в биографии — теперь житии — священномученика Владимира. Он поступил в Богословский Институт в Петрограде и подал прошение о рукоположении в 1920 году, когда уже шли открытые гонения на Церковь. По всей вероятности, решение стать священником было принято новомучеником под влиянием той трагедии, которую переживала страна, так что и желание идти за Христом даже до смерти было, конечно же, не умозрительным, а абсолютно реальным. С такой же твердостью звучит голос священномученика Владимира в стихотворении, приведенном выше. С внешней стороны это достигается благодаря ассонансам и аллитерациям — нарочитые повторы гласных и согласных звуков требуют особой четкости произношения «…страха строем, / Где грех…», «За годы крови и тревог», «Погаснет солнце навсегда» и др. С внутренней же стороны твердость достигается смирением. Протоиерей Владимир на момент написания стихотворения был исповедником веры Христовой. Но вчитаемся: автор вовсе не причисляет себя к тем, кого Господь принимает за их подвиг, не причисляет себя к тем, кто, ликуя, входит в Вечную жизнь. Но смиренно произносит: «И ради их (убиенных за Христа — Н. М.) нас (людей, обычных людей — Н. М.) не кляня, / Ты, Господи, введешь нас в вечность / Невечереющего дня». Никакие собственные заслуги не оправдают нас в час Суда, и всё, на что мы можем уповать — это великое милосердие Божие и заступничество Его святых.

Большую часть сборника составляют стихотворения новомучеников — близких нам по времени святых. Есть у Варлама Тихоновича Шаламова рассказ «Выходной день», главным героем которого является священник — заключенный Замятин. В. Т. Шаламов пишет: «Я знаю, что у каждого человека здесь (в лагере — Н. М.) было свое самое последнее, самое важное — то, что помогало жить, цепляться за жизнь, которую так настойчиво и упорно у нас отнимали. Если у Замятина этим последним была литургия Иоанна Златоуста, то моим спасительным последним были стихи — чужие любимые стихи, которые удивительным образом помнились там, где все остальное было давно забыто, выброшено, изгнано из памяти. Единственное, что еще не было подавлено усталостью, морозом, голодом и бесконечными унижениями». Созвучно этим мыслям стихотворение священномученика Илии (Громогласова), который был настоятелем храма Воскресения Христова в Кадашах в 1922—1925 гг. А находясь в ссылке, он писал:

В стране суровой и глухой

Не раз с глубокою тоской

Я вспоминал далекий край —

Души моей заветный рай —

Москву священную, и там

Прекрасный, дивный Божий храм,

Богослуженья чинный ход…

Смею думать, что все-таки самым последним для авторов сборника были не стихи. Так что не стоит искать в этой книги вершин русской поэзии. Но зато можно увидеть в ней живые свидетельства о христианском мужестве и смирении.

Наталья Мамлина




Лицензия Creative Commons 2010 – 2024 Издательский Совет Русской Православной Церкви
Система Orphus Официальный сайт Русской Православной Церкви / Патриархия.ru