17.07.2014

Дмитрий Володихин: Монах сосредоточен на Господе Боге

В интервью «Российской газете» писатель Дмитрий Володихин рассказал о том, почему люди уходят в монастырь и как протекает жизнь иноков.

Почти половина россиян, по данным ВЦИОМ, поддержала бы уход своего близкого родственника в монахи. Немного меньше тех, кто против такого поступка.

43 процента готовы благосклонно принять такое решение близкого человека, 40 - не одобрили ли бы его. 19 процентов опрошенных уверены, что в монастырь сбегают от жизненных проблем и суеты; 8 считают, что в монашескую келью влекут вера и убеждения. Стремление быть ближе к Богу, спасение души, смысл жизни - такие мотивации также подразумеваются у "отказавшихся от мира". Только 2 процента опрошенных называют монашество уделом слабых и одиноких.

По мнению же подавляющего большинства (63 процента) монахи своим служением Богу спасают себя и духовно помогают другим людям.

"Уйду в монастырь" - эта фраза до сих пор еще звучит как шуточная угроза из старой советской кинокомедии. Так молодые красавицы шантажируют родных, а то и будущих мужей.

Но вообще "тема ухода" - как поиск иного жизненного пути, как попытка вырваться из колеи привычного с его вечным недобором счастья и смысла, и пойти не так, как все, актуальна в кругах интеллигентной молодежи еще с 60-х годов.

Известный режиссер-мультипликатор, "оскароносец" Александр Петров рассказывал, как в его студенческие времена среди молодежи бродила мода на "все бросить и уйти" - из вуза ли, с привычной ли работы. Вечный мотив вампиловских героев - уйти, уехать - куда-нибудь, хоть на утиную охоту. И в этом порыве - поиск "иного" пути жизни.

Когда в России начало восстанавливаться религиозное сознание, вернулся и утвердился древний и лучший путь спасения - монашество. Открылось множество монастырей.

С мирской точки зрения монашество - жесткий путь: ни жены, ни детей, ни личного богатства. Но с духовной стороны - легкий, потому что прямой и понятный, без отвлечения на удовольствия и множество тягот мира.

В дореволюционной России в крестьянских семьях была присказка об обязательности трех сыновей - один погибнет на войне, другой женится и продолжит род, родив много внуков, а третий - уйдет в монастырь. Монашеский путь мнился как один из высоких и необходимых.

Мы обсуждаем эту тему с писателем, номинантом на Патриаршию литературную премию Дмитрием Володихиным.

РГ: Монашеский путь для верующего человека - высший?

Дмитрий Володихин: Для верующего человека не столь важно, "высший" или нет, тут все пути -"важнее". Но монашеский путь дает особенно хорошие условия для спасения души. Он дает возможность отвлечься от повседневной суеты, уйти от соблазнов, посвятить себя молитве и таким образом быстрее и решительнее приблизиться к Богу.

РГ: Многие видят в уходе в монастырь бегство от мира и желание снять с себя ответственность за жизненные проблемы…

Дмитрий Володихин: Если бы мирские люди знали монашеский быт, они бы никогда не мыслили в таких категориях. Жизнь современных монахов весьма тяжела. "Бежать в монастырь" нельзя. Если человек идет на иноческий постриг "на истерике" и эмоциональном порыве, желая убежать от каких-то несчастий, то, скорее всего, он очень быстро покинет монастырь. Монахами становятся осознанно. Это на всю жизнь. Это - "смерть для мира". Это - особое служение, требующее колоссальной воли, колоссального тщания и колоссального трезвения. Тут дело не в попытке эскапизма и расстроенных чувствах, а в чрезвычайно важном, твердом и обдуманном решении, которое человек принимает. Это решение о всей своей судьбе вплоть до самой смерти.

РГ: Как ответить тем, кто говорит, что уход в монастырь это удар по демографии?

Дмитрий Володихин: Монастыри - столпы веры. Очень мощная опора христианства. А у нас сегодня единственным мощным стимулом к деторождению являются традиционные ценности, и прежде всего православная вера. И чем крепче будет православие, тем больше будет людей, вступающих в брак для того, чтобы прожить в нем всю жизнь, родить детей, воспитать их, оставаясь добрыми, любящими и уважающими друг друга людьми. И руководствуясь не престижем или эротическим влечением, а любовью друг к другу и Господу Богу, который освящает этот брак через их венчание. На мой взгляд, при крепких монастырях у нас все нормально будет и с деторождением, и с демографией.

РГ: Ну вот монашеский путь какого-то человека вдохновил. А может быть так, что это не его призвание?

Дмитрий Володихин: Да, конечно. Опытный монах, в особенности - монах-священник, очень хорошо видит (исходя из своего жизненного опыта), приведет ли постриг к каким-то добрым результатам или человеку лучше повременить, а то и отказаться от этой идеи. У Церкви - тысячелетний опыт устройства монашеской жизни, и священники из поколения в поколение передают понимание того, кому монашество нужно, а кому нет. Например, в XIX веке прекрасный русский философ Константин Николаевич Леонтьев долгое время провел на Афоне, учился у великих афонских старцев и пожелал принять монашество. Но афонские старцы сказали ему, что он к этому не готов. Слишком много у него было привязанностей к светской жизни, уж не говоря о необходимости раздать долги, сделанные на протяжении его прежней жизни. Леонтьев не послушался и попытался принять постриг в Николо-Угрешском монастыре. Но ни его здоровье, ни состояние его смирения и его дел не позволили ему стать иноком. Из монастыря он ушел, побыв несколько месяцев послушником. А спустя много лет, когда его характер изменился, когда он устроил свои дела и дела своей семьи, раздал долги и душевно подготовился к монашеству, его постригли в Оптиной пустыне. И умер он как инок Климент. Этот пример показывает, что далеко не всем христианам стоит мечтать о немедленном принятии монашества.

РГ:Почему женских монастырей у нас сегодня больше, чем мужских, и насельниц в них больше?

Дмитрий Володихин: У нас до сих пор длится "второе Крещение" Руси. Опыт христианства показывает, что женщина может уверовать быстрее, а мужчина - прочнее. Пока у нас в стране христианство в большей степени связано с женской "быстрой верой". Но я думаю, ситуация изменится, и будет расти количество мужских монастырей.

РГ: Не раз слышала разговоры, что известный старец отец Иоанн Крестьянкин писал или говорил покойному Патриарху Алексию II, что не надо торопиться с быстрой организацией женских монастырей, зная о настроениях в них. Монастырь - это же не обычное общежитие.

Дмитрий Володихин: Перед духовным опытом столь великого инока как отец Иоанн Крестьянкин можно только склонить голову. Никакая спешка в таких случаях не нужна. Лучше монастырь, который устраивается медленно, но прочно, чем монастырь, который организуется наспех при отсутствии средств и воли к тому, чтобы вести строгую и очень сложную жизнь монашеской общины. Но в настоящий момент нет свидетельств, что что-то происходит наспех, и есть какая-то "торопежка". Подавляющее большинство монастырей все-таки возобновило добрые иноческие традиции, там настоящая монашеская жизнь. Где-то она "сильнее" и благочестивее, где-то слабее, но так было всегда. И в подавляющем большинстве случаев это не "общежитие", а полноценная монашеская община.

РГ: Кто такой монах - человек, особым образом посвятивший жизнь Богу, принесший ему обеты - безбрачия и другие?

Дмитрий Володихин: Монашескими обетами дело не ограничивается, Монашеские обеты - это лишь семя, брошенное в почву души, и только от самого инока зависит, взойдет ли оно добрым ростком или погибнет. Инок должен вести чрезвычайно тяжелую жизнь, совсем не похожую на ту, которую ведут миряне. Это очень важный момент. Инок о многих вещах - не только о браке или гурманстве - должен забыть. Он должен сосредоточиться на служении Богу, всей силой своей души, интеллекта и всеми физическими силами. Монах сосредоточен на Господе Боге. Все остальное для него третьестепенно.

«Российская газета»