Издательский Совет Русской Православной Церкви: Валерий Лепахин: Икона – это окно в Царство Небесное

Главная Написать письмо Поиск Карта сайта Версия для печати

Поиск

ИЗДАТЕЛЬСКИЙ СОВЕТ
РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ
ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!
Валерий Лепахин: Икона – это окно в Царство Небесное 21.07.2021

Валерий Лепахин: Икона – это окно в Царство Небесное

Интервью с писателем, номинантом Патриаршей литературной премии Валерием Лепахиным. 

— Валерий Владимирович, какие из ваших книг вы считаете наиболее важными, почему? 

— На русскую словесность я смотрю не только как писатель, но и, прежде всего, как литературовед. У меня вышло около двадцати научных и научно-популярных литературоведческих трудов. В монографии «Икона и иконичность» разработано православное понимание иконичности в противовес модному семиотическому пониманию этого термина. Монография «Значение и предназначение иконы» посвящена изучению функций иконы и иконопочитания в церковной, государственной, общественной и повседневной жизни. Данная проблема впервые поставлена именно в этой книге. Название монографии «Образ иконописца в русской литературе XI — XX веков» говорит само за себя. «Золотой век сказаний о чудотворных иконах» посвящен византийским сказаниям о чудотворных иконах эпохи иконоборчества. В двух тесно связанных по своей тематике монографиях — «Икона в русской художественной литературе» и «Икона в русской словесности XIX — XX веков» — рассказывается о роли иконы в творчестве наших писателей: от Пушкина и Лермонтова до Солоухина и Тендрякова. Всего в двух книгах анализируется творчество сорока прозаиков и поэтов. Перечисленные шесть книг в свое время стали открытием в изучении темы влияния иконы, иконописи и иконопочитания на русскую литературу, в них разработана или затронута большая часть проблем, связанных со взаимным влиянием иконы и словесности. В монографии «Икона и иконопочитание глазами русских и иностранцев» впервые в литературоведении и иконоведении изучается отношение к русской иконе иностранцев начиная с XVI века и по сей день. Эти книги дороги для меня, поскольку им отданы многие годы жизни, и в каждую из них так же, как и в прозу, вложена частица души.

Прозу я публикую под творческим псевдонимом Василий Костерин (имя деда по матери). В этой части своего творчестве также обращаюсь к хорошо знакомой мне теме иконы. Повесть «Не опали меня, Купина! 1812» (Изд. Московской патриархии, 2012) посвящена французскому офицеру, который похищает из московского храма икону Неопалимой Купины. Через шестнадцать лет он приезжает в столицу и возвращает образ в храм. Повесть «Омофор над миром. Ченстоховская чудотворная» (Изд. Московской патриархии, 2018) фактически первый в России труд, который является не только художественной прозой, но и изучением истории чудотворной иконы. Повесть о царе Феодоре Алексеевиче тесно связана с обретением иконы Неопалимой Купины в XVII веке, в маленькой повести «Пятый выстрел» говорится о кощунстве по отношению к иконе и его последствиях, рассказ «В начале была икона» посвящен восстановлению полуразрушенного храма, цикл «Сонечкины рассказы» представляет собой краткие повествования о православных чудесах в наше время, в том числе и о чудесах от икон (Паломник, 2015, 2017). 

— Кто ваш читатель, что главное из того, о чем вы хотите говорить с ним? 

— Я никогда не думаю об этом. Единственное, что я стараюсь не упускать из виду: рассказ на православную тему должен был интересен не только верующим, но и неверующим читателям. Мысли же о том, кто и как поймет произведение, только мешают. Для меня важнее сказать то, чем живу, чем дышу, то, что само выпелось из души (выражение Гоголя), то, что просится на бумагу. А кто и как это поймет — дело второе. Критика читателей мне всегда только помогала, я не боюсь непонимания. Первоначальное отвержение со временем может смениться у читателя пониманием и любовью. Такое отношение вовсе не означает неуважения к читателю. Просто писателю лучше устранить все помехи и думать только о написанном. Пишем для себя, а получается — для всех. Тогда книга сама найдет своего читателя. Если не сегодня, то завтра. Вспомним Баратынского: «И как нашел я друга в поколенье, / Читателя найду в потомстве я». 

— Значительная часть вашего творчества посвящена иконе. Какие знания в этой области наиболее востребованы сейчас, что и почему хотят знать люди об иконах?           

— Мне кажется, интерес к русской иконе идет волнами. Во время господства коммунистической идеологии некоторые советские иконоведы старались говорить об иконе эзоповым языком, но большинство все же пыталось исключить из иконоведения православную составляющую и рассматривало икону как произведение светского искусства. С отказом от этой идеологии в нашей стране пришел всплеск интереса к богословию иконы. Потом началась волна иконографических исследований. Сейчас, мне кажется, найдено равновесие в изучении иконы как церковного образа.

Икона — это, прежде всего, моленный образ, она создается для молитвы, церковной и личной, келейной. Икона — это окно в Царство Небесное и дверь, через которую Спаситель, Богородица и святые своею благодатью входят в мир сей. Икона — это также произведение высочайшего духовного искусства. И икона — это раскрытие в линиях и красках Евангельского учения. Икона привлекает к себе своей духовной чистотой и глубиной. Она ведет не к античному катарсису, а к высветлению внутреннего человека светом веры Христовой. Русская словесность это всегда чувствовала и посвятила иконописи многие сотни, если не тысячи страниц. 

— Вы живете и работаете в Венгрии. Насколько велик сейчас там и в других европейских странах интерес к русской культуре, литературе, иконописи? Кто и почему его проявляет? Он уменьшается или растет, почему? 

— Раньше у моих студентов наблюдался постоянный интерес к иконе. Помню такой случай. Ко мне подошла коллега и спросила: «Что такое ты им рассказываешь об иконах?» Я удивился. Оказалось, что она дала им сочинение на тему «Мой любимый предмет». И 18 из 20 человек написали о занятиях по русской иконописи. Потом пришла Болонская система. Это разрушительный удар по образованию для любой страны. Кафедра русской филологии была переименована в кафедру славянской филологии, убрали «мои» предметы — древнерусскую литературу и древнерусскую культуру, заменив их на курс «Взаимодействие славянских литератур». Естественно, интерес к иконе упал. Однако в Венгрии у меня есть коллеги, серьезные ученые, которые на самом высоком уровне занимаются византийской и русской иконописью. 

— О чем еще вы считаете важным сказать читателям «Православного книжного обозрения»? 

— Читателям журнала я хочу пожелать новых встреч с книгами, наполняющими человека той духовной радостью, которую никто не отнимет (см. Ин. 16:22).

 

Беседовал Илья Агафонов

 

 

Источник: журнал «Православное книжное обозрение»

 




Лицензия Creative Commons 2010 – 2024 Издательский Совет Русской Православной Церкви
Система Orphus Официальный сайт Русской Православной Церкви / Патриархия.ru