Издательский Совет Русской Православной Церкви: Проповедь о «невидимых»

Главная Написать письмо Поиск Карта сайта Версия для печати

Поиск

ИЗДАТЕЛЬСКИЙ СОВЕТ
РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ
ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!
Проповедь о «невидимых» 10.03.2020

Проповедь о «невидимых»

Елена Кучеренко, журналист, писатель, мама пятерых детей, в том числе девочки Маши с синдромом Дауна, приняла участие в работе круглого стола «Образ семьи в русской литературе: от классики до наших дней». Предлагаем читателям текст ее выступления.

Тема семьи в русской и современной литературе раскрыта всесторонне. Но есть один непопулярный и болезненный пласт, который почти всегда обходился и обходится нашими писателями стороной. И светскими, и религиозными. Это рождение в семье ребёнка-инвалида.

Да, некоторые классики в качестве героев показывали людей с инвалидностью. Например, Тургенев с его известной всем «Муму» и глухим Герасимом. Это совершенно европейский подход, когда человек с ограниченными возможностями показан не только полноценным, но и превосходящим по своим качествам других персонажей. Пишет он и о Лукерье в «Живых мощах». Гоголь в «Мертвых душах» показывает нам капитана Копейкина. Можно вспомнить «Гондлу» Гумилева, Павку Корчагина Островского и некоторых других. Но чаще всего тема особых людей — это не то, что сильно интересовало нашу литературу.

А ведь именно рождение такого ребёнка со всей остротой и наготой показывает, чем живет семья, каков ее фундамент, каковы ценности. Показывает любовь в семье, когда все объединяются вокруг «слабого». Или, наоборот, что весь этот «замок» был построен на песке. И при малейшей трудности один из родителей просто уходит. Чаще — папы, но иногда и мамы. А порой и оба, оставляя ребёнка в детском доме. А бывает, что семья трещит по швам, уже подано заявление на развод, но после рождения больного ребёнка в давно чужих, казалось бы, друг другу людях, просыпается все самое лучшее. Это часто удивительно и для них самих. Они открывают себя и друг друга заново. И семья возрождается. Такой ребёнок очень влияет на отношения с другими детьми, на их воспитание, переводит его на новый уровень, на отношения с родственниками, с обществом.

Писать об этом необходимо, потому что, так или иначе, вопрос инвалидности касается каждого. Если не фактом появления такого ребёнка, то в виде страха его родить. Или страха самому стать инвалидом. Этого боятся абсолютно все. Боятся, как чего-то неизвестного, ужасного, что перечеркнет всю их благополучную жизнь. Знание о том, что этот «параллельный мир» существует (а это, к сожалению, для многих именно «параллельный мир») может в прямом смысле спасти чью-то жизнь. А мир этот - огромный, разный, а часто — счастливый, несмотря ни на что.

Я сама была уверена, что у меня-то точно не будет такого ребёнка. Шок, который я испытала, узнав в роддоме, что у моей пятой дочери синдром Дауна, я не забуду никогда. Мне казалось, что жизнь закончилась, а я сама сделала что-то «стыдное» и уже не смогу посмотреть людям в глаза. Хотелось убежать и спрятаться от всех.

Придя немного в себя, я судорожно начала искать в интернете информацию о синдроме, о том, как живут такие люди, и натыкалась на отдельные статьи и блоги родителей особых детей. С удивлением открывала я, что и с таким «больным» ребёнком можно быть счастливым и сделать счастливым его. Те короткие записи в прямом смысле спасли меня, показали мир с совершенно другой стороны. И я поняла, что писать об этом надо, писать много, талантливо. Что информации катастрофически не хватает, не хватает хорошей литературы и публицистики, которые могли бы поменять отношение общества к таким людям в лучшую сторону, разрушить многие искусственные стереотипы и страхи. Я уверена, что положительный опыт «особых» семей, рассказанный журналистами и писателями, может уберечь многих женщин от абортов, которые иногда совершаются в состоянии страха и шока.

«Вот я тебе честно скажу — если бы не ты с твоим примером и Машей, которую я вообще видела только по Фейсбуку и твоим опубликованным рассказам, мне бы было гораздо тяжелее, когда у меня выявились риски рождения ребёнка с синдромом Дауна. Потому что до тебя я ничего не знала про таких детей, а то, что неизвестно — пугает гораздо больше», — написала недавно одна моя знакомая. Так было и у меня, и так у всех.

Нужна такая литература не только светским людям, но и верующим . За два с половиной года моего «особого» материнства я с удивлением открыла парадоксальную вещь. Нередко тяжелее и болезненнее всего воспринимают рождение такого ребёнка именно церковные люди. Казалось бы, должно быть наоборот, но, увы, это так.
Мы подсознательно ощущаем себя как бы «с гарантией качества». Мы часто учимся внешнему: ритуалам, обрядам, церковным правилам, но не учимся главному — Любви и жизни по воле Божией. Принятию этой воли. Недостаток ли это проповеди, примеров перед глазами или наше собственное нежелание? Я не знаю.

Все всё знают, исполняют, постятся, молятся, бьют поклоны, когда положено, и теперь-то у всех все точно будет хорошо. А потом вся моя «вера» рухнула, как карточный домик. И на родильном кресле я кричала: «Господи! За что? Я же все делала правильно! Мы венчаны, многодетны, намолены, целомудренно одеты. Священноначалию послушны, ритуально подкованы и богословски образованы. Муж — алтарник, я — православный журналист. Я причащаюсь каждую неделю. Каждый день кафизма, Евангелие и Апостол. Зачали не в пост, а ведь меня учили, что больные дети именно в пост и зачинаются! За что?!! Да, у меня грехов навалом. Жизни не хватит, чтобы выгрести все. Но я же исполняла!»

И мне пришлось все строить заново. По кирпичику, через боль, слезы, ломая себя, выворачивая душу наизнанку. С удивлением открывать, что все это «исполнение» — это не панацея. Это путь, средство, но не цель. И не гарантия. А христианство — не торговля с Богом. И что Маша — не наказание, а радость.

Христианство — это не для того, чтобы было хорошо. И не для того, чтобы было плохо. Это встретить Христа, услышать Его волю, поверить Ему, найти свой путь.

Вот этого мне так не хватало все мои пятнадцать лет церковной жизни. Вот этой веры Богу. Не в послушание, которое превыше поста и молитвы, не в добрые дела, а именно Богу. Доверия Ему. Хотя, конечно, вера без дел мертва. Это всем известно.

И когда родился такой ребенок, первое, о чем я думала — не о доверии Богу, а что я недопостилась, недомолилась, перегрешила и вообще православная неудачница. И главное — что теперь скажут другие люди, поудачливей. Так думают многие, поверьте.

Писать надо о том, что эти дети — не наказание за грехи (а даже некоторые священники об этом, не задумываясь, говорят), потому что «не согрешили ни отец, ни мать...», это не средство спасения (хотя и это тоже), это не люди, чья миссия изменить мир и людей к лучшему (хотя так почти всегда происходит), не эдакие тренажеры для накачиваемая мышц добра и сжигания прослоек зла. Это личности, чьи жизни и души так же ценны в глазах Бога, как и любые другие. И уважать их. Даже если их появление на свет никого не спасло и не сделало лучше.

Я понимаю, что эта тема тяжелая, многим не понятная. Я сама читала рассказы, где особые дети показаны, как какие-то «экзотические зверушки», которых стоит только «погладить» —и души теплеют. Читала и возмущалась: «Это же люди, где в это добренькой «схеме» они?!?». Мало того, что читала, до рождения Маши я и сама так писала.

В этом смысле у меня есть уникальный писательский опыт. Помню, я описывала историю одного мальчика с синдромом Дауна. Какой он милый, добрый, как надо принимать таких детей. А когда родилась моя собственная дочь, я поняла, как глупо и поверхностно это все было. Примитивно и лубочно. И как все сложно на самом деле.

Но все равно писать нужно. Не прятаться от этого «параллельного мира», а рассуждать и говорить. Сделать невидимое видимым. Я общаюсь со многими такими семьями и знаю, какой огромный запрос существует в обществе на эти темы. Эти семьи ждут от писателей, журналистов, публичных людей слова о самих себе. Признания и принятия себя обществом. Они ждут этого и от Церкви, которая, как мне кажется, должна стать в авангард проповеди о «не таких», о «невидимых». Потому что для Бога мы все равны. И потому что христианство и в этом тоже! Может быть, в этом — больше всего.



Лицензия Creative Commons 2010 – 2024 Издательский Совет Русской Православной Церкви
Система Orphus Официальный сайт Русской Православной Церкви / Патриархия.ru