16.01.2018

Секретный отряд Льва Пирогова

Беседа с писателем, главным редактором детского журнала «Лучик 6+»

«Не исключено, что русского человека делают русским три вещи: «Курочка Ряба», «Колобок» и «Сказка про Репку», – сказал как-то Лев Пирогов. И оспаривать этот его посыл никто не спешит. Хотя во многих других случаях вокруг русской темы легко возникают споры и спорщики… Л. Пирогов, как сообщает о нем Википедия, – российский литературный критик, публицист. Родом из Ставрополя, ему 48 лет, проживает в Москве. Главный редактор Издательского дома «Литературная учеба» и детского журнала «Лучик +». Автор книг «Хочу быть бедным», «Упирающаяся натура», «Первый после Пушкина».

Разбираясь в генезисе современного русского человека, Пирогов добрался до детской литературы, до изначальных сказок. И создал литературный «журнал для умных детей и их родителей» – «Лучик». Главный редактор полагает, что хорошо бы, мол, для пользы дела имелись и другие подобные журналы – географический, математический, исторический… Помимо литературного. Но поскольку таких пока нет, то «Лучик» их временно замещает.

Журналы для советских детей – от «Веселых картинок» до «Пионера» и «Техники – молодежи» отличались от теперешних своей основательностью. Каждый, извлеченный из почтового ящика, был событием. Суждение оценочное, но… в нынешних детских журналах (как и прочих с целевой аудиторией) чего-то нет прежнего, благородного стратегического вектора, что ли? И вообще – ныне интернет, интернет, интернет, какие журналы?! Зачем? Беседуем.

– Лев Васильевич, что было в советской детской литературе, и чего нет теперь?

– Главное в советской детской литературе – это высокая нота. Постоянная готовность к игре на повышение. На повышение пафоса. Мне было лет двенадцать, когда я прочитал в одной книжке про мальчика, которому было тяжело вставать по утрам. Мне тоже было очень тяжело вставать по утрам в школу. Смех смехом, но это было серьезной проблемой. Как бы мы решали эту проблему сегодня? Мы придумали бы «лайфхак». То есть хитрость. Кнопочку, нажав на которую, можно получить требуемый результат. А что делал мальчик в той книжке? Он мысленно говорил себе: «Воля!» – и это слово выбрасывало его из постели. Понимаете? Я это прочитал и подумал: ого… И мне стало страшно – вдруг я так не смогу? Стал пробовать… Порою до сих пор помогает.

– Мой добрый знакомый признался, что поднимает себя фразой: «Вставайте, князь, вас ждут великие дела!». Срабатывает, говорит. Тоже откуда-то выхватил… Но – что под обложками старых книжек и журналов?

– Необходимо быть сильным. Необходимо быть добрым. Необходимо быть храбрым. Потому что рядом – герои книг. Они были нашим «суперэго», нашим общественным мнением, нашим постоянным незримым свидетелем. Нашей совестью. Из книг мы узнавали, что такое добро и зло. Какой поступок – правильный, а какой нет. Как надо жить.

– Выходит, все зависит от «качества эпохи», «качества писателя»?

– Разумеется, по этим правилам играла и хорошая детская литература и плохая. Разумеется, плохой было больше. Так это везде и во всем – всегда. Главное, чтобы это было вообще. Сегодня детская литература стала карамельной, «детство детское». Суровые и высокие ноты из нее ушли, как ушли они и в целом из жизни общества. Хорошо это или плохо? Ну, то, что не стало плохой идеологизированной детской литературы, – хорошо. А вот то, что хорошей тоже не стало – плохо. С водой выплеснули ребенка.

– Вполне возможно, мы на пороге новой героической эпохи. Литература – помощник или нет?

– Откуда взяться в литературе героизму, жертвенности, бескорыстию, если окружающая жизнь проникнута строго противоположным пафосом? За что хвататься?.. Понимаете, нельзя просто сказать: «Твои Ивангай и Брайн Мапс (видеоблогеры – по интеллекту уровня «детского Петросяна», с миллионами подписчиков) – фуфло, а вот Александр Матросов или Володя Дубинин – наоборот». Потому что у Александра Матросова сейчас нет бытийного обеспечения. Это что-то из музея, из учебника, а не из актуального для ребенка контекста. Начинать нужно с того, что постараться выстроить другой контекст. Отвоевать кусочек пространства, освободить его от сорняков и засадить своим. Так появился журнал «Лучик».

– «Лучик» интеллектуальный проект (плохое слово), от головы – не от сердца?

– От интуиции, от норова, от характера. От головы я не люблю действовать – она у меня слабая.

– Какова «технология освобождения от сорняка»?

– Поскольку в актуальном контексте – и для детей, и для взрослых – преобладает дебилизм, журнал было решено делать интеллектуальным. «Для умных». Ну, дуракам ведь не возбраняется посмотреть, что там для умных пишут? А вдруг окажется, что это и для тебя… Поскольку в актуальном контексте преобладает праздность, в нашем журнале постоянно предлагается работать. Что-то находить в интернете или библиотеке, прочитывать, слушать, решать задачки, ломать голову… Поскольку в актуальном контексте все расхожее, массовое, рассчитанное на усредненный, количественно преобладающий вкус, то у нас – наоборот. Мы делаем вообще секретный журнал – ну, как тимуровское движение. В нем был смысл, пока оно было секретным, то есть дети были самостоятельны и могли что-то сами решать.

– Трудовое, похоже, от Макаренко… Сработало в свое время. Тимуровцы помогали людям тайно, точно по Евангелию...

– Тимуровское движение – да, это способ жить своей, независимой от воли взрослых, жизнью. Это очень для детей важно. А то, что эта жизнь может быть не «криминальной», это удивительное открытие, вернее, смелое предположение Гайдара. В моем детстве, в 70-80-е годы, живого тимуровского движения не было, и я книжным тимуровцам завидовал. Были стройки, футбол, снежные крепости были, а вот такой долгой игры не было. Теперь у меня есть мечта – создать что-то похожее на основе «Лучика». Какой-то «секретный отряд».

– Секретный творческий отряд?

– В журнале действует школа юного писателя, публикуем стихи и рассказы детей, критик их разбирает… Мы любим задавать вопросы. Обсуждаем. Например: «Зачем люди летают в космос?», «Кто лучший поэт, Цветик или Незнайка?», «Зачем нужны деньги?»... Читать ответы детей интересно, они очень быстро реагируют, отвечают часто неожиданно. Умницы. Однажды у нас номер был посвящен путешествиям во времени, прошлому. Мы спросили: «Если вы побывали на экскурсии в прошлом, и вам разрешили бы взять оттуда одну вещь, но только одну, что бы вы выбрали?». Одна девочка ответила: «Я взяла бы там своего хомячка, чтобы спасти его от верной гибели».

– Вот вы считаете главным детским писателем советской старины Николая Носова, называете его «первым после Пушкина для детей». Почему?

– У каждого свой автор был в детстве. Необязательно Носов. Смысл фразы в том, что детские писатели влияют на нас больше «взрослых». Когда мы читаем их, мы восприимчивее, умнее, мы лучше. До Пушкина большинство из нас так и не дорастает. Носов – гений простоты. Он умел изъясняться просто – без потери смысла, без оскудения образа. Ему не нужно было двадцати слов («авось хоть одно да сработает»), он действительно обходился одним. Но этого можно и не понимать, и не любить. Можно отдавать предпочтение манерным писателям, дескать, у них «язык», «стиль». Но именно Носов – детский писатель здорового человека.

– А почему главным русским писателем современности вы называете Захара Прилепина, которого, прежде наградив всеми мыслимыми премиями, «разлюбили литобщественники за Новороссию»?

– Давайте условимся, что мы говорим не о вкусах и не о нашем бесконечно богатом внутреннем мире. Мы говорим об очевидностях. Главный американский певец – Элвис Пресли, хоть вам лично больше нравится Марио Ланца. А главный – российский по паспорту, русский по папе с мамой и русскоязычный по инструменту – писатель Прилепин. Так уж получилось. Я сам не ожидал.

– Ваши дети знают, что Дед Мороз существует?

– Пока наши дети маленькие, мы сами верим в Деда Мороза – вместе с ними. Позволяем это себе. Балуем себя этой радостью. Младшая в таком возрасте, когда еще не умеют во что-то не верить. Люди ведь не сразу овладевают этим умением. Сначала человек принимает все, что видит и слышит. И лишь потом овладевает искусством сомнения. Старшему одиннадцатый год, он знает, как устроен Дед Мороз, и писем ему больше не пишет. Но в Бога он верит.

– Православное воспитание?

– Я православный. Но это никого ни к чему не обязывает. Я имею в виду, никого, кроме меня. Дети учатся тому, что делаем мы. Но именно делаем, а не думаем, что делаем. Если папа любит маму, заботится о ней, сын учится быть заботливым мужем. Если любит родину – станет патриотом. Но дети очень чуткие и очень внимательные. Если только думаешь, что любишь жену, то никакое умение любить ребенку, конечно, не передастся. Просто потому, что его нет.

– Патриотизм – с какого возраста нужно его воспитывать?

– Есть такая старая шутка. Девочка прислала письмо на радио – спрашивает, с какого возраста можно гулять с мальчиком. Ей отвечают: «С мальчиком можно гулять с любого возраста, только не забывайте его хорошенько укутывать»… Детям свойственно гордиться своими. Мама – самая красивая, папа – самый сильный… Естественно, что и родина, когда ребенок узнает, что она у него есть, кажется ему самой-самой. Это хорошо и нормально. Этому не надо учить – просто этому не надо мешать. Этому надо стараться соответствовать. Если только считаешь себя патриотом, то и ребенок научится считать себя патриотом. Любовь (к Родине, к женщине, к ребенку, к Богу) измеряется не тем, что ты чувствуешь, а тем, что ты делаешь – для них, ради них. От любви должно быть хорошо не тебе, а тем, кого ты любишь. Поэтому патриот – это тот, кто что-то хорошее делает. Для людей, которые его окружают, живут с ним в одной стране. Патриотом быть очень трудно. Как и хорошим человеком вообще. Скажем так. Я хочу, чтобы «мои дети» были патриотами своей страны. Я хочу, чтобы они любили мать, отца, Родину и Бога, кто верит. Но я не хочу, чтобы они были дундуками. Понимаете?

– Кто ж хочет, чтобы росли тупыми и бесчувственными…

– Я раньше вникал: это русский, это российский, а еще русскоязычный есть... Был за русских. А потом вот какая штука случилась. Делали мне для «Лучика» материал к 12 апреля про космос, про инженеров космической техники. И там, в тексте, постоянно были такие фразы: «наши русские инженеры», «наш русский народ», «русские люди»... Вроде бы правильно? А у меня перед глазами стояла фотография девочки, чье стихотворение мы только что опубликовали – в мусульманском платочке, с татарским именем. Кстати, из Крыма. И вот я думаю, а какими глазами она это прочтет? Это что же, получается, не ее праздник? И своими руками переправил все русское на российское.

– Есть вопросы тонкие, как проволочка у минной растяжки…

– Недавно мы набрались мужества и попросили детей тоже задавать нам вопросы. С тем, чтобы очень подробно отвечать в журнале на каждый... Спрашивают: где граница между живым и неживым; что такое время, и почему нельзя его отмотать назад; чем отличается шедевр от обычного произведения искусства... Представляете, что нас ждет?

Беседу вел Олег Слепынин

Специально для «Столетия»