21.04.2017
Может ли священник быть писателем?
Или, как поется в песенке из детского фильма, «лучше все-таки делать то, что ты делать мастер»? Эта бинарная оппозиция: «священник – писатель» – кажется, по меньшей мере, странной. Зачем противопоставлять? А если священник наделен даром письменного слова?
Про устное понятно: в духовных учреждениях учат говорить проповеди. Если он наблюдателен, восприимчив к миру, имеет аналитический ум и творческое воображение?.. Ему не надо, как светскому человеку, чтобы собрать материал для книги, ехать в творческую командировку, заниматься специальными наблюдениями за людьми, создавать искусственные ситуации общения. Священнику люди сами несут истории своей жизни. Чего только не выслушивает на исповеди священник! С какими судьбами и обстоятельствами сталкивается он ежедневно! Голливудские сценаристы «отдыхают»…
И если священник хотя бы мало-мальски наделен выше перечисленными качествами, то ему просто необходимо поделиться с миром своими наблюдениями и размышлениями. О природе человека, о смерти и бессмертии. О том, какими разными путями люди идут к Богу. И тогда рождается новый в современной литературе жанр, который народ уже окрестил ласково и снисходительно «поповскими байками».
Жанр художественной священнической прозы действительно явление новое, оно ждет своих исследователей. За последние сто лет в отечестве нашем этот жанр в принципе не мог появиться. Вышедшие из самиздатского подполья на заре перестройки книги Александра Меня – это своеобразное толкование на Евангелие и публицистика. К публицистике относятся и широко издаваемые сегодня произведения Андрея Ткачева, Алексея Уминского, Артемия Владимирова, Максима Козлова, Константина Островского, Павла Карташёва, Геннадия Фаста, Андрея Лоргуса (с уклоном в психологический аспект), архимандрита Саввы (Мажуко), епископа Тихона (Шевкунова), митрополита Иллариона (Алфеева), который обладает не только даром композитора, но и прекрасно владеет пером, и других духовных лиц. Ярких публицистов и эссеистов в священнической среде много. А вот авторов собственно художественных произведений, где созданы интересные характеры, разработан конфликт, который реализуется в напряженном и увлекательном сюжете – таких пока мало. Но они есть.
Не будем сейчас перечислять всех, назовем лишь несколько имен.
Вот, например, Сергей Николаевич Дурылин, журналист, преподаватель, искусствовед, литературовед, принявший в 1920-е годы сан священника и стоявший у истоков священнической прозы ХХ - начала ХХI веков. Его сравнивают с Тургеневым, Лесковым, Пришвиным, Шмелевым (неплохая компания для писателя-священника!) Повести Дурылина «Сударь кот», «Сказание о невидимом граде Китеже» и рассказы недавно вышли отдельной книгой «Тихие яблони». Проза Дурылина – крепкая, качественная, очень красочная, самобытная, передающая атмосферу дореволюционной, купеческой России.
Так же из литераторов в священники шагнул Ярослав Шипов, выпускник Литературного института им. А.М.Горького, учившийся в семинаре С.Залыгина. Его проза – в высшей степени профессиональная, добротная, продуманная.
Среди современных ярких прозаиков-священников – протоиерей Александр Дьяченко (сборники «В круге света. Записки сельского батюшки», «Схолии. Простые и сложные истории о людях», «Время не ждет»). Однажды пожилая прихожанка принесла ему свои дневники, где рассказывала о своем дедушке, настоящем подвижнике ХХ века. И отец Александр написал роман, где совместил два жизненных плана: семьи этой прихожанки и другой семьи, где ребенок – инвалид. А попутно, конечно, комментировал описанное. И, по его признанию, «дерзнул назвать книгу богатым греческим словом – «Схолии»» (схолии – это заметки на полях в античной и средневековой литературе). Александр Дьяченко выразил суть священнической прозы так: «Придумывать, наверное, нет смысла, потому что вокруг столько всего! Бери, да еще и попробуй осмыслить то, что ты видишь, попробуй переработать и выдать».
Художественно осмысливают свой богатый социальный опыт общения с паствой священники Николай Агафонов («Непридуманные истории»), Ярослав Шипов («Весенний сон»), протодиакон Николай Толстиков («Лазарева суббота»). А паства эта – пестрая. Тут и спесивые предприниматели, и самоуверенные интеллигенты, и опустившиеся личности: бродяги, алкоголики, дамы легкого поведения, уголовники. Но и в них есть образ Божий и стремление к истине. Да и «не здоровые имеют нужду во враче, но больные». И писатели-пастыри призывают «милость к падшим»…
Протоиерей Александр Авдюгин, живущий на Луганщине, в шахтерском городке с ласковым названием Ровеньки, давно уже звезда ЖЖ. Хотя скромному и невероятно занятому приходскими заботами батюшке такое определение и не понравится, но подписчиков у него действительно много, и каждый новый пост, в том числе и бесхитростные на первый взгляд, негромкие, но глубокие и сильные его рассказы читатели встречают с нетерпением и радостью. Рассказы отца Александра выходили отдельными книгами. Помню, как смеялась и утирала слезы, читая сборник «Господь управит». Трогательные приходские рассказы были о жизни людей Донбасса, которые сам отец Александр называет записками «видавшего виды попа», – это подлинная русская словесность, крепко связанная с классическими своими корнями. Выразительные бытовые зарисовки, живописные типажи, неспешные, добродушные и грустноватые размышления о несовершенстве человеческой природы и тихое восхищение красотой простых человеческих сердец. Остроумные замечания пронизаны теплым юмором и самоиронией: автор не боится подтрунивать над своей «поповской жизнью» и «поповской сущностью».
Всем своим персонажам сострадает «отец Лександра», всех жалеет. И пьянчужку, забредшего в храм во время Литургии и громко оплакивающего умершего отца. И женщину, у которой сын-горняк погиб в забое. И многочисленных «захожан» всех возрастов, невежественных, обросших предрассудками, но ищущих, пусть и коряво, Истину. И даже «вора в законе», у которого принимал предсмертную исповедь. И, конечно, самых любимых своих героев – старушек и старичков, мужественно и терпеливо проживших трудную жизнь и уходивших с достоинством и глубокой верой. Такая беспощадная деталь: старички все дышат с хрипотцой, прерывисто: в легких навеки осталась угольная пыль… О них, Александровнах, Харитоновнах, бабушках Лидах, дедах Матвеях, излучающих добрый свет, молится отец Александр. «Молюсь, насколько умею, чтобы свет этот еще долго не угасал. С эти светом жить легче, горести не так тяжки и в людях, прежде всего, хорошее, Божье видно».
Попал мне как-то в руки любопытный сборник издательства «Даниловский благовестник» «Хочу на небо!». Под одной обложкой там маститый профессионал Ярослав Шипов, известный московский проповедник протоиерей Сергий Правдолюбов, протоиерей Савва Михалевич и иерей Владимир Русин. Из рассказов каждого из них складывается объемная и красочная картина современной приходской жизни. И жизни вообще, которую священники хорошо знают и в своей прозе высвечивают, как на рентгене. В рассказе «Тоскующие по небесам» Ярослава Шипова герой вспоминает, как освящал частный самолёт и разговорился с летчиком. Оказалось, они ровесники-соседи, бегали на один аэродром, мечтали о небе. Священник вздыхает: «Тебе повезло – взлетел, а я, видишь, на земле остался». Летчик возражает: «Не скажи: твоё дело тоже в небеса направленное, тоска по небу, может, с тех Ли-2 и началась…». Лирическое и трагикомическое в этой жизни рядом. Маленький шедевр – рассказ «Бизон и Фуфунчик». «Приходит диакон, несет со свечного ящика записки: – Ну, такого я еще не видал: «О здравии администрации президента» и «О упокоении новопреставленных Фуфунчика и Бизона». Зашел, говорят, прилично одетый человек, написал эти записки, а на ящике заупокойную не принимают – требуют святые имена. А он свое: «Бизон и Фуфунчик – святее быть не может. Правильные, мол, пацаны, но позавчера их застрелили». Отвалил денег и уехал на машине с мигалкой…».
Новеллы протоиерея Саввы Михалевича – это тоже из серии Non/fiction. Расшифровка реплик «захожан», с которыми они обращаются к человеку за свечным ящиком. « – Где подать записку «за здорово живёшь»? – Дайте мне икону Божией Матери, но не с мальчиком, а с девочкой». «Нравится мне эта братва! (об иконе новомучеников Российских) Беру её всю!» («За ящиком»)…
Как правило, священническая проза – это акварельные наброски о приходской жизни, пестрый коллаж из людских историй и судеб, это и мемуарная проза, и – по сильно выраженному присутствию автора, эмоциям и оценкам – эссеистика. В них, как правило, колоритные и очень узнаваемые типажи наших соотечественников. О чем пишут священники? О своей пастве. О сути пастырского служения. Священническая проза – это и взгляд из алтаря, изнутри «поповского быта», и в то же время это «глас народа», потому что прозаик, неважно, священник он или нет, говорит от имени своих героев…
Наталья Богатырева
«Правчтение»
