05.08.2016

О смысле чудес

Проповедь митрополита Калужского и Боровского Климента, опубликованная в газете «Вечерняя Москва».

Однажды в разговоре с ребятами среднего школьного возраста из воскресной школы им был предложен вопрос: «Если бы вы узнали, что Христос пребывает не в раю, а в аду, где бы вы сами захотели быть?» Ответы оказались совершенно разными. Не все «согласились» на пребывание в аду, даже если бы Христос оказался именно там. Кое-кто предпочёл рай, пусть и «без Христа». Может быть, главной при выборе стала подсознательная мысль, что в раю и так хорошо, ну а то, что без Христа, – что ж, всё равно рай – это рай! «Скажите, – последовал тогда вопрос, – а что делать в раю, если там нет Христа? Ведь без Него рай превратился бы в ад!»

Жизнь со Христом, в бесконечном познании Его – только это и есть рай. Пока человек живёт на земле, Господь всеми способами обращает к Себе его внимание, стучит в двери его сердца (см. Откр. 3, 20), чтобы напомнить, что ничто не кончается земной жизнью и земными приобретениями, на которые человек порой тратит всё отпущенное ему время. И чудеса Господь творит не для того, чтобы сделать более комфортной земную жизнь человека.

Святитель Игнатий (Брянчанинов), обобщая опыт святых, указывает, что «телесные» чудеса (исцеление болезней, спасение от несчастий, от смерти, насыщение голодных и проч.), которые сами по себе являются великими благодеяниями Божиими, Господь совершает, имея в виду главную цель: обратить ум человека к вечности. Эти чудеса свидетельствуют о том, что Господь может спасти обратившегося к Нему не только для временной жизни, но и для вечности. В этом – главный смысл чудес.

Но ведь может быть и так: Бог совершает чудо, и человек с радостью его принимает, пользуется им, но при этом сам совершенно не меняется, а даже еще больше погружается в земные попечения. Получается, что Господь «напрасно трудился»?

Вспомним чудо насыщения людей в пустыне. «Жаль Мне народа, – говорит Христос, – что уже три дня находятся при Мне, и нечего им есть; отпустить же их неевшими не хочу, чтобы не ослабели в дороге» (см. Мф. 15, 32). И Господь из пяти хлебов и двух рыбок творит столько хлеба и рыбы, что ели пять тысяч мужей, не считая женщин и детей, и все насытились, и много хлеба осталось, и его собирали в корзины, чтобы «ничего не пропало» (Ин. 6, 12). Люди довольны, и довольны настолько, что тут же решают: хотим, чтобы этот Чудотворец стал над нами царём, чтобы продолжал кормить нас и дальше! Но Христос отвечает им: «Вы ищете Меня не потому, что видели чудеса, но потому, что ели хлеб и насытились» (Ин. 6, 26).

Не Христос был нужен этим людям, а чудеса, земные блага, которые Он мог им дать. Вот оно, «проявление в действии» того механизма, воспользоваться которым предлагал Христу дьявол, искушая Его в пустыне: «сделай сии камни хлебами», то есть дай людям насыщение, реши их земные проблемы, и они поклонятся Тебе как послушные рабы. Когда же придёт иной «чудотворец», «со всякою силою и знамениями и чудесами ложными» (2 Фес. 2, 9), который будет творить немыслимые чудеса, поражать ими воображение людей, создаст им предельно комфортные условия земной жизни, тогда они столь же охотно прибегут кланяться ему и захотят поставить его своим новым царём. Подобное бывало в истории, когда на обещание благ земных люди отворачивались от Творца и разрушали храмы.

Господь прекрасно знает эти механизмы, превращающие человека в раба, и не желает использовать их, даже если сам человек согласен на это ради удовлетворения своих многочисленных и всё возрастающих потребностей.

Так почему же Христос творит чудеса для людей, в сознании и в жизни которых, казалось бы, ничего не меняется?

Нам неведомо – все ли из насытившихся теми пятью хлебами захотели быть с Господом, ведь были и такие, которые приходили «не ради Иисуса, а ради хлеба куса». Сам же Господь как Сердцеведец каждого из нас знает, для кого, когда, в каком случае совершать или не совершать чудеса. Когда Он хочет, тогда и совершает. Мы знаем только то, что Христос борется за душу каждого человека – как верующего в Него, так и не верующего, как принимающего Его, так и отвергающего. И чудеса Он совершает, исходя из их необходимости для нашего спасения, нашего блага.

Вот ещё пример, казалось бы, чисто потребительского отношения к чуду, рассказанный современным священником. Дело происходило во время Великой Отечественной войны в небольшом городке, недалеко от фронта. Женщины трудились в нем с утра до ночи на оборону, а с их маленькими детьми оставалась одна воспитательница. Однажды она пошла с детьми в лес на прогулку. И только все расположились на большой поляне, как вдруг она услышала в небе рёв мотора: пролетел самолёт с немецкой свастикой на крыльях! «Я поняла, что спасения нам нет, – рассказывала женщина, – что это последние мгновения нашей жизни – ни убежать, ни спрятаться мы не успеем». И тогда она мысленно изо всех сил взмолилась Богу: «Господи, если Ты только есть, сотвори чудо! Спаси нас!».

И в эту минуту самолёт развернулся, стал снижаться и сел на поляну. Из кабины выпрыгнул наш лётчик, который на замаскированной машине выполнял разведку позиций врага и летел с задания. Но каково же было её изумление, счастье, восторг, когда она увидела, что этим лётчиком оказался... её муж! Господь не только сотворил чудо, о котором взмолилась женщина, но дал ей его сторицей, с превеликим изобилием, явно показывая Свою силу и могущество спасти и её, и других, одарить счастьем и неописуемой радостью!

Священник спросил её: «После того чудесного случая вы поверили в Бога?» Та ответила: «Нет». – «Как? Ни одного взгляда в Небо, ни одного воззвания к Богу во всю последующую жизнь?» – допытывался изумлённый батюшка. – «Да как-то, знаете ли, больше не было в этом нужды».

Что же получается? Если вся её дальнейшая жизнь протекала исключительно в земной плоскости: поработать, пропитаться, постирать, повеселиться, приобрести то или другое – и так «проболтаться» в житейском море до последнего дыхания, то для чего же Бог творил Своё чудо? Не напрасно ли? Опять перед нами тот же вопрос. Твердо ответить на него «да» или «нет» мы не можем, поскольку невозможно вывести универсальный алгоритм, который бы описал с нашей земной точки зрения, при каких условиях Господь совершает чудеса.

Мы не можем сказать, что, если чудо не повлияло на человека сегодня или завтра, через десять или даже через пятьдесят лет, то оно было напрасным. Может быть, Господь имел в виду момент смерти той женщины. Ведь для вечности, в которую человек переходит, неважно временное исцеление его телесного здоровья, удачное устройство земных дел или даже спасение жизни. Важно одно – каким окажется состояние его души при переходе в вечность и встрече со Христом.

Именно то чудо, свершившееся с женщиной много десятилетий назад, возможно, в момент её смертного часа подействует на неё решающим образом, и, возможно, именно для этого Господь его совершал. Мы не можем этого знать. Но нельзя ставить крест на возможности спасения человека. Пока он жив, Господь его не оставит.

«Вечерняя Москва»