19.07.2016

Молитва у алапаевской шахты

На духовной карте мира есть места, отмеченные особым благоволением Божьим, где величие нового, преображенного во Христе человека открывает такую высоту человеческого духа, перед которой меркнут самые великие достижения и подвиги героев древности. Одно из них – монастырь Новомучеников Российских в Алапаевске, построенный на месте крестного подвига преподобномученицы великой княгини Елизаветы, инокини Варвары и князей Дома Романовых.

Три часа я ехал сюда из Екатеринбурга на стареньком трясущемся «Пазике» по выбитой, в ямах, пыльной дороге, а когда наконец добрался, монастырь встретил меня звенящей тишиной. Братия была на послушаниях, время вечерни еще не пришло, и в монастырском храме была только немолодая доброжелательная свечница и мальчик-послушник. Мальчик старательно убирал подсвечники и наливал масло в лампадки, а свечница раскладывала записки и тихо молилась. В тишине монастырского храма с молчаливыми ликами святых, смотрящими на меня со всех сторон, радостное возбуждение от путешествия куда-то улетучилось, и, может, впервые за долгое время мне расхотелось о чем-то говорить и расспрашивать. Я подал записки, молча зажег перед иконами свечи и молча опустился перед иконой преподобномученицы Елисаветы на колени. Еще минуту назад дорога казалась невыносимой, а сейчас я возненавидел бы себя, если бы ехал сюда с комфортом, под уютную музыку, с кружечкой латте. Нет ничего плохого в приятной музыке и хорошем кофе, но в этом храме все это стало таким смешным и неважным, что вызывало почти физическое отвращение. Наверное, так почувствовала бы себя рыба, окажись она в Диснейленде. Там много ярких огней и шумных аттракционов, но все, что нужно рыбе, – это живительная вода. Я смотрел, как капли воска бесшумно стекают по горящей свече, и, как Иона из чрева кита, выдыхал из сердца: «От тли, Боже, возведи мя» и «Верую, Господи, помоги моему неверию».

Величие нового, преображенного во Христе человека открывает такую высоту человеческого духа, перед которой меркнут подвиги героев древности

На улице дул холодный апрельский ветер, а вокруг монастыря лежала только-только освободившаяся от снега тяжелая, сырая земля без цветов и красок. Место, куда я шел, было еще непригляднее и страшней, чернее самой темной ночи и ярче самого чистого золота, и имя ему − Голгофа. По маленькому, игрушечному ярко-бордовому мостику, перекинутому через ручей, словно граница, отделявшая землю живых от земли мертвых, дорожка из серой и красной плитки вела к шахте, куда палачи живыми сбросили великую княгиню Елизавету Федоровну, инокиню Варвару и князей-новомучеников.

Здесь древнее зло от начала мира собралось во всей своей видимой торжествующей мощи

Не мир пришел Я принести, но меч (Мф. 10: 34). И по правую руку – блаженные верующие, наследующие Царство Божие, а по левую – в ужасе замершие над адской бездной, завороженные ее страшной, пугающей неотвратимостью и силой. Здесь древнее зло от начала мира собралось во всей своей видимой торжествующей мощи, вознеслось до Небес, возопило и возрадовалось, так что и камни потряслись, и раздралась завеса, а Небо потемнело от ужаса. Сам Иисус Христос до кровавого пота молился и просил Бога-Отца пронести эту Страшную Чашу. Никакой человеческий разум не в силах оправдать этой страшной Крестной Жертвы, и только преданное до смерти, верующее сердце было способно довериться воле Господа и вымолвить: «Да будет не так, как я хочу, но как Ты, Господи, Боже мой!» Воющая безумная тьма поглотила Его и скрыла в недрах земли, но потом оказалось, что в ней родился Вечный Преображенный Человек, который стал властвовать над смертью и всей вселенной по праву умершего и рожденного Бога.

Когда из недр земли послышалось молитвенное пение, на убийц напал ужас

… Ночью великую княгиню Елизавету Федоровну и других узников разбудили и повезли на нескольких повозках по дороге в деревню Синячиху. В восемнадцати километрах от Алапаевска находилась шахта заброшенного рудника, которую чекисты выбрали для своего изуверского плана. Там палачи с дикой руганью, избивая несчастных прикладами, набросились на своих жертв. Первой в зияющую черную бездну сбросили великую княгиню Елизавету Федоровну. Она крестилась и громко молилась за своих убийц: «Господи, прости им, не знают, что творят!» Всех, кроме великого князя Сергея Михайловича, который в последний момент стал бороться и схватил одного из убийц за горло, столкнули в шахту живыми. Когда все было кончено, чекисты забросали шахту гранатами, а потом завалили хворостом и подожгли. Но мученики не умирали. Когда из недр земли послышалось молитвенное пение, на убийц напал ужас, и некоторые не выдержали и побежали в лес. Свирепая расправа над невинными была так ужасна, что двое из палачей сошли с ума.

В Храме монастыря

Потом в газете «Новое русское слово», выходившей в США, были опубликованы воспоминания одного из палачей – Рябова. Он вспоминал, что, побросав своих жертв в шахту, чекисты думали, что узники погибнут, разбившись о камни, упав с 60-метровой высоты, или утонут в воде на дне шахты. Но когда они услышали голоса из глубины шахты, испугались, а Рябов бросил туда гранату. Граната взорвалась, затем послышался стон и пение молитвы Животворящему Кресту − «Спаси, Господи, люди Твоя». Убийц охватил ужас, они стали беспорядочно бросать в шахту гранаты, затем завалили шахту хворостом, облили бензином и подожгли.

Когда Белая армия во главе с адмиралом Колчаком заняла Алапаевск, нашла старый рудник, тело великой княгини Елизаветы Федоровны было на уступе, рядом с князем Иоанном, за которым она ухаживала до последних минут жизни. В кромешной тьме, изнемогая от боли, святая мученица, как могла, старалась облегчить его страдания. Голова князя Иоанна была перевязана апостольником княгини, а пальцы сложены для крестного знамения. В таком же положении были персты у самой Елизаветы Федоровны и инокини Варвары. На груди великой княгини была икона Спасителя с надписью: «Вербная суббота 13 апреля 1891 года». Этот день – 13 апреля 1891 года − был днем перехода великой княгини Елизаветы Федоровны в Православие.

На краю этой шахты пропадают улыбки, становятся неважными споры, исчезает лицемерие, алчность и гордыня

И вот ты стоишь перед этой шахтой, вглядываешься в темноту, а душа смертельно томится и плачет. О, бедный, безумный, несчастный человек! Зачем тебе все царства мира, их слава и власть, если все закончится здесь? На краю этой шахты пропадают улыбки, становятся неважными споры, исчезает лицемерие, алчность и гордыня. Уютная оболочка самовлюбленного эгоизма слетает, как шелуха, и ты остаешься один на один с этой черной бездной, которую мир всеми силами прятал от тебя до этого часа. Внизу – ад, вверху – рай, ты посередине.

Алапаевская шахта

Ты поднимаешь глаза и вдруг видишь Крест. И рука сама складывается для крестного знамения. Верую, Господи, помоги моему неверию! От робкого света маленькой тонкой свечи, зажженной перед Крестом, тьма отступает. Смиренная жертва и крестная смерть обращается в Пасхальную радость и победу Правды над злом, Жизни над смертью. И земля крови становится Райским садом, где великая княгиня Елизавета со своей верной крестной сестрой Варварой и князьями-мучениками славят Воскресшего Христа, и радости их не будет конца…

Денис Ахалашвили

18 июля 2016 г.